Неточные совпадения
Одна просторная —
Дорога торная,
Страстей раба...
Давно ли народ твой игрушкой служил
Позорным
страстям господина?
Потомок татар, как коня, выводил
На рынок раба-славянина...
Люди забывают долг повиновения, видя в самом господине своем
раба гнусных
страстей его.
Я плачу… если вашей Тани
Вы не забыли до сих пор,
То знайте: колкость вашей брани,
Холодный, строгий разговор,
Когда б в моей лишь было власти,
Я предпочла б обидной
страстиИ этим письмам и слезам.
К моим младенческим мечтам
Тогда имели вы хоть жалость,
Хоть уважение к летам…
А нынче! — что к моим ногам
Вас привело? какая малость!
Как с вашим сердцем и умом
Быть чувства мелкого
рабом?
Дрожь
страсти вдруг охватила его. Он чувствовал, что колени его готовы склониться, и голос пел внутри его: «Да,
раб, повелевай!..»
Христианин может подвергаться внешнему насилию, может быть лишен телесной свободы, может быть не свободен от своих
страстей (делающий грех есть
раб греха), но не может быть не свободен в том смысле, чтобы быть принужденным какою-либо опасностью или какою-либо внешнею угрозою к совершению поступка, противного своему сознанию.
По выходе из училища, дочь объявила матери, что она ничем не будет ее стеснять и уйдет в гувернантки, и действительно ушла; но через месяц же возвратилась к ней снова, говоря, что частных мест она больше брать не будет, потому что в этом положении надобно сделаться или
рабою, служанкою какой-нибудь госпожи, или предметом
страсти какого-нибудь господина, а что она приищет себе лучше казенное или общественное место и будет на нем работать.
Свобода! он одной тебя
Еще искал в пустынном мире.
Страстями чувства истребя,
Охолодев к мечтам и к лире,
С волненьем песни он внимал,
Одушевленные тобою,
И с верой, пламенной мольбою
Твой гордый идол обнимал.
Свершилось… целью упованья
Не зрит он в мире ничего.
И вы, последние мечтанья,
И вы сокрылись от него.
Он
раб. Склонясь главой на камень,
Он ждет, чтоб с сумрачной зарей
Погас печальной жизни пламень,
И жаждет сени гробовой.
— О да! о да! мне кажется, что этого не будет; вы это верно угадали, — подхватила с полной достоинства улыбкой Ида. — А ведь смотрите: я даже не красавица, Истомин, и что из вас я сделала?.. Смешно подумать, право, что я, я, Ида Норк, теперь для вас, должно быть, первая красавица на свете? что я сильней всех этих умниц и красавиц, которые сделали вас таким, как вы теперь… обезоруженным, несчастным человеком,
рабом своих
страстей.
Владимир. Один
раб человека, другой
раб судьбы. Первый может ожидать хорошего господина или имеет выбор — второй никогда. Им играет слепой случай, и
страсти его и бесчувственность других, всё соединено к его гибели.
Как же быть мне —
В этом мире
При движеньи
Без желанья?
Что ж мне делать
С буйной волей,
С грешной мыслью,
С пылкой
страстью?
В эту глыбу
Земляную
Сила неба
Жизнь вложила
И живет в ней,
Как царица!
С колыбели
До могилы
Дух с землею
Ведут брани:
Земь не хочет
Быть
рабою,
И нет мочи
Скинуть бремя;
Духу ж неба
Невозможно
С этой глыбой
Породниться.
Невинная в своей красоте, она отдавалась мне со всей
страстью, как любовница, служила мне, как
раба, и поддерживала меня, как друг.
Мужей, которых бы
страсти не делали
рабами, он искал в рядах униженных и оскорбленных монастырской семьи и с ними хотел отпереть свой Сезам, действуя на массы приходящего на богомолье народа.
— Вот в этом смысле бабу-то пожалеть!.. Очень важное дело, с кем ей в чулан лезть. Как раз время к сему, чтоб об этом печалиться! Сезам, Сезам, кто знает, чем Сезам отпереть, — вот кто нужен! — заключил Овцебык и заколотил себя в грудь, — Мужа, дайте мужа нам, которого бы
страсть не делала
рабом, и его одного мы сохраним душе своей в святейших недрах.
Полней, полней! и, сердцем возгоря,
Опять до дна, до капли выпивайте!
Но за кого? о други, угадайте…
Ура, наш царь! так! выпьем за царя.
Он человек! им властвует мгновенье.
Он
раб молвы, сомнений и
страстей;
Простим ему неправое гоненье:
Он взял Париж, он основал лицей.
Подай, Фелица! наставленье:
Как пышно и правдиво жить,
Как укрощать
страстей волненье
И счастливым на свете быть?
Меня твой голос возбуждает,
Меня твой сын препровождает;
Но им последовать я слаб.
Мятясь житейской суетою,
Сегодня властвую собою,
А завтра прихотям я
раб.
Выяснить своими усилиями свое отношение к миру и держаться его, установить свое отношение к людям на основании вечного закона делания другому того, что хочешь, чтобы тебе делали, подавлять в себе те дурные
страсти, которые подчиняют нас власти других людей, не быть ничьим господином и ничьим
рабом, не притворяться, не лгать, ни ради страха, ни выгоды, не отступать от требований высшего закона своей совести, — всё это требует усилий; вообразить же себе, что установление известных порядков каким-то таинственным путем приведет всех людей, в том числе и меня, ко всякой справедливости и добродетели, и для достижения этого, не делая усилий мысли, повторять то, что говорят все люди одной партии, суетиться, спорить, лгать, притворяться, браниться, драться, — всё это делается само собой, для этого не нужно усилия.
— Это они теперь раздевают Софию, — сказал Сурмин. И, сотворив крестное знаменье, промолвил: — Подай, Господи,
рабе твоей
страстей умирение, подай ей, святый, достойно прияти ангельский чин.
— Я полагала, что по крайней мере хоть этого Горация
страсть не делает
рабом, но верно и его если не любовь, то ревность сводит с рельсов.
Страдая, ты, казалось, не страдал,
Ты брал удары и дары судьбы,
Благодаря за то и за другое,
И ты благословен!..
Дай мужа мне, которого бы
страстьНе делала
рабом, и я укрою
Его души моей в святейших недрах,
Как я укрыл тебя.
Почти годичная разлука сделала то, что, как мы уже имели случай заметить, красавица Ирена в глазах Оленина имела всю прелесть новизны, и под ее чарами он, отуманенный
страстью, был, по временам, послушным и верным ее
рабом.
Она опомнилась, но было уже поздно, да и
страсть взяла свое, она привязалась к своему любовнику со всею силою пробужденной им в ней чисто животной
страстью. Она стала его верной
рабой, его верной собакой, смотрящей в глаза. Такую чувственную любовь умеют пробуждать в женщинах одни мерзавцы.
Когда мы говорим, что человек должен освободить себя от низших стихий, от власти
страстей, должен перестать быть
рабом самого себя и окружающего мира, то мы имеем в виду вторую свободу.
«Грядет мира помышление греховно, борют мя
страсти и помыслы мятежны. Помилуй, Господи,
раба своего, очисти мя окаянного, скверного, безумного, неистового, злопытливого, неключимого, унылого, вредоумного, развращенного…»
И мир «социалистический» может показаться ему все тем же ветхим миром, старым миром грешного человека,
раба своих
страстей, своих злобных и корыстных инстинктов, все тем же «буржуазным» миром, но по-новому механически переставленным и изменившим свои внешние оболочки и одеяния.